Энциклопедия Дидро: Скрижаль Исиды
kodor
22 сентября 2022
Скрижаль Исиды, стол (Древний Египет). Один из самых значительных памятников, что передала нам древность. Мы предполагаем, что он показывает великие праздники богини Исиды и прочих египетских божеств.
Как бы то ни было, этот памятник древности был обретен при разграблении Рима в 1525 году. Это бронзовый стол с отделениями. Длина его составляет около пяти футов, а ширина - три; он был привезен в Италию во время крестовых походов сеньором Гонзага; затем его отвезли в Турин, неизвестно кем и как.
Мне сказали из этого города, что этот стол изображал на барельефе сотни различных вещей, из которых наиболее поразительными, кажется, были египетские божества. Мы видим, как несколько человек делают подношения этим божествам, сидящим на тронах. Обратите внимание на другие фигуры, стоящие коленях, которые, кажется, обожают птиц, зверей на четырех ногах и рыб. Последние изображения находятся внутри небольшой рамки, окружающей основные отделения. Можно выделить среди богов Осириса, его сына Гора, нескольких Исид: одну на своем судне, другую с головой льва, третью с кругом или солнечным кругом между двумя конусами лотоса и двумя листьями персеи, измеряющую длину Нила, и последнюю под еe троном во время засухи. Мы можем видеть скипетры Осириса, его ключ, кнут и пастырский посох. Гор появляется завернутум в одеяло, неся флюгер в виде головы удода, квадрат и рожок. Там можно найти знаки зодиака, всевозможные виды животных, рептилий и птиц, ибиса, аиста, ястреба, сфинкса. Наконец, мы видим, что там представлены различные предметы Нила: весла, якоря, навесы, флюгеры, квадраты и множество неразборчивых иероглифов: таково зрелище, представленное на столе Исиды, гравюры которого Кирхер и Пиньориа дали в своих гравюрах.
Мы разделились во мнениях относительно древности этого памятника. Господин Шакфорд в своей «Истории мира» относит ее к самым ранним временам и полагает, что она была выгравирована до того, как египтяне стали поклоняться фигурам мужчин и женщин.
Мистер Уорбертон, напротив, считает, что этот стол был сделан для людей, приверженных в Риме культу Исиды. Он убежден, что культ животных, столь малоизвестный иностранцам, самому выдаюемуся виду поклонения, в то время как поклонение, которое египтяне воздавали своим великим героическим богам, он отметил только актами подношений и жертвоприношений, и который ничем не отличался от такового у римлян. Одним словом, он считает стол Исиды самым современным из египетских памятников. То, что, по его мнению, можно назвать помесью всех видов иероглифов.
Но если мы не можем установить древность этого памятника, то тем более не можем его объяснить. Осмелюсь добавить, что было бы глупо этим заниматься: у нас нет ключа к символическому письму египтян, ни начального, ни более позднего времени. Это письмо, изменявшееся тысячу раз, изменяло значение вещей до бесконечности одним лишь положением символа, добавлением или удалением части иероглифа. Когда эпистолическое письмо взяло верх благодаря своему удобству, символизм был полностью забыт. Трудность понимания его, которая была очень велика, когда у человека не было другого письма, возрастала совсем по-другому, когда его не изучали; и именно эта трудность в конечном итоге сделала его изучение крайне редким. Наконец, необъяснимыми загадками стали символические и иероглифические изображения, найденные на священных скрижалях, на больших вазах, на обелисках, на гробницах. Жрецы и ученые Египта больше не умели их читать. И как бы мы вообразили себя способными на это сегодня? Это было бы в высшей степени смешно.
Монфокон осмелился дать объяснение пяти или шести крупным фигурам на столе Исиды, потому что мы все еще знаем из писаний греков и римлян значение некоторых символов и атрибутов богини Исиды, Осириса и Гора, но эти тусклые огоньки оказались бесполезны для нас, чтобы дать нам представление о памятнике, о котором мы говорим, или даже о части этого памятника. Наше исследование теряется в количестве и разнообразии изображаемых объектов, ни один из которых не раскрывает нашему взору общей цели, которую мы перед собой поставили.
Мы бы посмеялись над Пиньориа, если бы он предложил нам свои объяснения mensoe isiacoe, напечатанные в 1669 г., которые нельзя было бы назвать кроме как поверхностные догадки; Что же касается работ Кирхера на эту тему, то они вызывают у нас сочувствие. Этот ученый иезуит умеет только воображать то, чего он не знает и о чем он не мог знать. Он заменил своими видениями утраченные сокровища древности. (Д.Ж)