Макиавельевские чтения: Муратори

kodor 26 июня 2023

История одного итальянского литератора, придумавшего всю средневековую историю Италии.

Антимакиавель: последний штрих

В тени Вольтера от невнимательного взгляда читателя были скрыты другие фигуранты дела Макиавелли. Людовико Муратори в письме к Джованни Бернардо Личери пишет:

— Вы знаете, мне кажется, что эту книгу помог составить королю итальянец Альгаротти.

Считается, что эта "догадка" является необоснованной и как соедствие ложной, ведь как мы выяснили ранее, помог написать книгу Фридриху Великому, — или проще говоря — написать, — все же помог Вольтер. А кто вообще такой Альгаротти?

Франческо Альгаротти родился в Венеции в 1712 году. Получив образование на родном острове, Болонье и Флоренции, он увлекся Ньютоном через труды Фонтенелля, и написал работу с говорящим названием : "Ньютонианизм для дам", а дальше: Франция, Греция, Германия, Швеция; Знакомство с Вольтером и очень большая дружба с прусским королем.

Это был типичный человек 18 века со всеми его причудами, точно запечатленный в автобиографии Казановы, и разжеванный для Голливуда Феллини. Бал-маскарад мог перемежаться декламациями о Ньютоне или поэмами Морино, и отличие Вольтера от Казановы было в соотношении карнавала к реальной научной деятельности.

Все же серьезные основания полагать, что Альгаротти был все-таки причастен к Антимакиавелю есть: в 1747 году Фридрих Великий дал ему титул графа с правом передачи своим наследникам.

Речь в этом посте, как вы можете судить по заголовку, пойдет не о Альгаротти, а о более крупной фигуре: Людовико Муратори.

В отличие от Альгаротти, написавшего две-три сомнительных книжонки, и кстати даже заметки о России (при этом не покидая Петербурга), на счету Муратори более 20 крупных работ, некоторые из которых насчитывают несколько томов; несколько раз переиздавались и постоянно цитировались, и я не говорю про эпистолярное наследие.

В интернете, хоть англоязычном, хоть италоязычном, вы будете по крупицам собирать информацию об этом человеке. Для русского читателя этот ученый муж вовсе не известен, поэтому в этом посте я буду давать довольно обширные отрывки из его биографии.

По официальной версии Муратори родился в крестьянской семье около замка Виньола. Образование сначала получал в родной Виньоле, у иезуитов, затем получил степень философии и права в Милане.

Далее он устраивается в библиотеку герцога д'Эсте под руководством Баччини. Баччини, — ранняя биография его неизвестна, — , будучи бенедиктианцем, был тесно связан с орденом мавристов, в том числе с французами Жаном Мабильоном и Бернаром Монфоконом через Республику писем.

Пафосом мавристов была подделка хроник ,летописей и археологических раскопок; все это под чутким надзором дорогого короля (в отличие от ордена Иезуитов). За всю свою продолжительную деятельность им удалось придумать 220 авторов и 770 трудов: история Отцов церкви, история Бенедиктианского ордена, история крестовых походов, труды византийских историков, генеалогические таблицы, карты и.т.д.

Их обширную деятельность можно отчетливо проследить с появления Journal des Scavans в 1666 году, а до этого частично по корреспонденции Фабри Пейреска. Эта машинерия полноценно заработала только при Мазарини. Известно, что в огромной библиотеке Мазарини был сборник фольклора коптов («Китаб ахбар аз-заман ва-ль-аджаиб аль-булдан»), переведенный и отцензурированные Пьером Ватье, и в этом виде вероятно попавший к Вашингтону Ирвингу, и наконец к Пушкину.

Система мавристов, как я уже сказал, была крайне схожа на иезуитскую. Вот, кстати, откуда Ирвинг черпал свои альгамбрские рассказы:

Чтобы утолить это неотступное любопытство, я снизошел из области фантазий и преданий, где все подвластно воображению, и принялся пролистывать пыльные тома старинной иезуитской библиотеки при университете. От этого когда-то прославленного хранилища учености осталась лишь бледная тень: манускрипты и редкие книги вывезли французы, побывавшие хозяевами Гранады.

Орден мавристов прекратил свое физическое существование во время Французской революции (все его члены были просто убиты). Все рукописи неизданных и бесценных трудов, а это много-много томов, были тогда сожжены.

Этим же занимался Минь в середине 19 века, но в отличие от мавристов был обличен шарлатаном сначала архиепископом парижским, а затем и Папой. Потому как в 1924 коммунизм есть, а в 1984 никакого коммунизма нет, и объяснять про него трудящимся уже нельзя.

Вся эта огромная корпорация была очень похожа на модный сейчас ChatGPT, генерирующий тонны однообразного, бессмысленного и иногда даже самопротиворечивого текста по воле заказчика. Какой заказчик или даже заказчики были у этой гигантской корпорации — это тема для отдельного поста.

И выходит так, что у французов в 17 веке есть развитая история средневековья, фольклор. Впоследствии все переплетено с театральной культурой 18-19 века, а вот у итальянцев одни медики, замграфы да Макиавелли. Есть Древний Рим, с которым многое переплетено не только у итальянцев, а еще история христианства, но это скорее по епархии Папской области.

В сочинениях итальянцев периода 16-17 века вы увидите множество анахронизмов, и один из них заключается в том, что они совсем забыли про свое средневековье. Например в одной старой-старой книге говорится о знатном роде, берущим свое происхождение от древнеримского патриция, а в интернете оказывается, что да — от римских, но средневековых.

Поэтому в конце 17 века, видя успехи французов в своей французской "истории", итальянцы, точнее несколько интеллектуалов из разных итальянских государств, копируют уже работающую систему у французов. И как раз этим занимался Баччини в Модене. Под его началом были впервые изданы жития средневековых римских Пап, включая даже совсем неприличную Папессу Иоанну, но более важным достижением было издание литературного журнала Giornale de' Letterati. Журнал изначально рассматривался как дополнение Республики писем, колоссальной почтовой переписки образованных людей.

Современные образованные люди плохо представляют себе культурную несогласованность между разными итальянскими городами-государствами. Например мало кто знает, что в Италии в 16-17 веках было несколько разных календарей. Нам известны: пизанский, венецианский и флорентийский.

В пизанском, флорентийском календаре год начинался с 25 марта. 25 марта признавалось началом года и в других странах: в Тосканском королевстве, Папской области или даже Англии (до 1752 года).

Во времена итальянских войн подписание мирного договора, если де-факто мир был заключен между 1 января и 25 марта, всегда откладывалось до 25 марта. В противном случае последняя цифра года в договоре записывалась дробью X / X + 1.

В христианском календаре на эту дату приходилось Благовещение Пресвятой Богородицы, однако дата этого праздника разнится в разных толках христианства. В мосарабском обряде благовещение праздновалось 18 декабря. По еврейскому календарю 25 марта является крайней начальной датой для Седер Песаха.

В Венецианской республике до самого ее упразднения в 1796 году календарный год начинался 1 марта.

Гораздо более загадочной придумкой средневековья был индиктион. Его происхождение и применение до сих пор не выяснено, а на нем было построено все средневековое летосчисление. Собственно индиктион — это 15 летний календарный цикл, но кажется, что число взято с потолка. Объясняется оно как "чрезвычайная дата налога на зерно". Введен он был Константином Великим в 312 году, к которому тоже много вопросов.

Наиболее близким по значению к индиктиону является 19 летний метонов цикл. Древние использовали его для синхронизации даты Пасхи в солнечном календаре, используя лунный календарь. После античной катастрофы юлианский календарь если и не был вымаран абсолютно, то скорее всего подвергся многочисленным искажения (даже не считая года отсчета), а лунный календарь вполне себе мог использоваться семитами и семито-европейскими метисами в Европе в средние века (или век). На это указывает византийский календарь или мафусаилов век из священных книг, который оказывается не таким абсурдным, если поделить его на 12 месяцев. Вероятно современный календарь иудаистов является наиболее достоверным из всех существующих.

В 16-17 веке мы видим, что католики копировали многие элементы греческого-восточного православия: обрядность, литургии и иерархию. Почему бы не предположить, что календарь изначально был тоже византийским, но позже с открытием европейцами античного наследия ими был унаследован юлианский календарь с некоторыми модификациями неизбежными для такой трудоемкой операции.

Мои доводы покажутся надуманными и излишне спекулятивными, но давайте вспомним ту историю, которую нам рассказывают про введение григорианского календаря. Главной причиной введения этого календаря послужила небольшая ошибка в Метоновом цикле и чрезмерная длина юлианского года (19 юлианских лет на 6/100 дня длиннее 235 лунных месяцев.

Еще можно вспомнить великий индиктион, являющийся произведением лунного цикла и солнечного (19 на 28). Он признан даже православной церковью; никаких 15 лет там нет вообще.

Но вернемся к Италии 18 века. Современная историография, в том виде котором мы ее знаем, не могла получиться без развитой периодики, которая появилась сначала во Франции в середине 17 века, а затем и в Италии десятилетием позже. Периодическая печать во многом явилась толчком к объединению Италии. Интеллектуалы из разных итальянских государств могли обмениваться интеллектуальной продукцией друг друга. Италия началась со слова: "в начале было слово".

Карьера Муратора-публициста началась в Милане с публикации «Анекдотов» — сборника неписанных древних греко-латинских новелл, счастливо обретенных им в Амброзианской библиотеке. Интересно еще то, что в этот сборник вошли сочинения миланского поэта Карло Маджи, чью стихи Муратори помог издать. Как тесен этот мир, как тесна Италия!

В 1706 году Муратори написал большое критическое эссе о итальянских литераторах — старых и современных ему. В нем разбирались достоинства и недостатки сонетов Торквато Тассо или Петрарки подобно священнику в 6 главе первой книги Дон Кихота. Однако же отдельной главы для Данте в книге не нашлось; только одно скромное упоминание, которое тоже нужно проверять.

Удивительно, но с литературы начинал и Карамзин, — главный русский писатель до Пушкина, — и крупнейший историк античности Гиббон. Про литературное наследие Карамзина вы все прекрасно знаете из школьной программы, только скажу, что его первым историческим опытом было не открытие летописей, а фентези "Марфа-посадница, или покорение Новагорода(!)". Гиббон стал впервые известен в литературных салонах тоже не благодаря "Причинам упадка Римской империи", а благодаря "Этюду об изучении литературы".

Этим объясняется совершенно литературный характер средневековой истории, либо просто берущейся из литературы раннего периода Нового времени вроде Артуровского цикла или Амадиса Гальского, либо пишущаяся профессиональными литераторами. И я даже не говорю про Вальтера Скотте.

После эссе об итальянских литераторах последовало колоссальное издание корпуса древних и средневековых греческих, латинских и итальянских историков. В первом томе были отрывки из произведений позднеантичных историков: Иорданий, изданный впервые Жаном-Батистом Друэ де Мопертюи; Прокопий Кесарийский — иезуитом Клодом Малтре. Во втором томе летописи, связанные с историей Милана, и сарацинских историков. В следующих томах были изданы средневековые хроники других итальянских государств.

Наконец в 1743 году на основании всех этих бесчисленных летописей была полностью написана средневековая история Италии "Анналы Италии". Ура, товарищи! Анналы покрывают период с самого основания Римской империи по 1750 год, причем каждому году посвящена отдельная глава. Крайне любопытно проследить список источников, который использовал Муратори.

В случае поздней античности Муратори в основном полагался на Прокопия и Иордания, открытых французскими медиевистами в конце 17 века. Все средневековье у него зиждется на всяческих летописях, рукописях анонимных пизанско-венецианско историков и прочих монахов, открытых столетиями позже жрецами крупных религиозных корпораций или историками на государственной службе. Довольно часто он просто ссылается на свои произведения, что логично (а на кого еще?). В раннем новом времени количество источников резко падает, но так же стремительно возрастает их качество: Гвиччардини (80% всего содержания для конца 15 - начала 16 вв.), Маффеи и.т.д, где-то даже цитируются современники, или историки, заставшие книгопечатание.

«Анналы» должен знать каждый медивеист, досконально изучив все источники, на которые ссылается автор. Например, когда была полностью издана "История Италии" Гвиччардини? Окажется, что только в 1738 году. Как-то все подозрительно сходится, не кажется ли вам?

Поскольку Анналы Италии написаны в начальный период эпохи просвещения, там есть много несостыковок с принятой сейчас исторической концепцией, которая после Муратори менялась энциклопедистами во второй половине 18 века, и еще раз после наполеоновских войн.

Гвельфы и гибеллины

В «Анналах Италии» Муратори впервые ввел в оборот знаменитых гвельфов и гибеллинов. До этого в итальянской культуре (в период книгопечатания) эти две партии практически нигде не упоминались. Даже после издания истории Италии, вызвавшей неподдельный интерес к средним векам в литературных салонах, тема политической борьбы в средневековой Италии оставалась в тени вплоть до Ресорджименто.

Владислав Бахтин в своих спекуляциях об Истории трубы решил посмотреть на мир глазами Сенкевича через призму противостояния гвельфов и гибеллинов. При недостатке информации такой метод продуктивен и правилен, поскольку позволяет систематизировать крайне хаотичную и часто бессмысленную информацию. Тем более в достоверное время двухпартийные системы в Европе существовали много где, и даже в таком государстве как Священная Римская Империя.

В посте от 23 марта он заметил странную смену окраски двух зверей в гвельфо-гибеллинском конфликте:

В 1256 году (по традиционному летоисчислению, почти перед самым «освобождением» Константинополя т.н. «Никейской Империей») что-то такое произошло, и случилась «дипломатическая революция»: тамплиеры переметнулись на сторону гибеллинов (и Венеции), а госпитальеры -- на сторону гвельфов (и Генуи).

После чего последовал очередной этап бесконечной войны (в котором вроде бы победила Венеция, но внезапное «освобождение» Константинополя спутало все карты, и победившей стороной оказалась «проигравшая» Генуя).

Кто кого дерет никто не разберет. Белые за красных, красные за белых. Игра была равна — играли два... После этого гвельфы могут быть древними египтянами со столицей в Вавилоне, а место конфликта перенести в Московию.

Остановлюсь лишь на самой противоречивой информации о гвельфо-гибеллинах. Историки говорят, что принадлежность к той или иной партии не обусловлена поддержкой императора или Папы; человек мог просто переехать из Бергамо в Рим и стать гвельфом, а мог и не стать. Эти партии вроде бы возникли во Флоренции, и гвельфами-гибеллиннами называли выходцев исключительно из флорентийской республики. Еще были черные и белые гвельфы. Нет ли здесь некоторого расизма?

В новое время можно найти много примеров людей, вассалов императора и на службе у Рима. Например, Франческо Мария Оттьери, будучи подданным австрийского императора, был камергером Бенедикта XIII. Умер благополучно и без медали Мазепы.

Конфликт между императором и Папой мог иметь смысл, если бы император и папа в тот период хотя бы могли передавать власть по наследству, но Оказывается, что императора выбирали и его власть была сильно ограничена, и как-раз всю полноту власти он демонстрировал в так называемых духовных княжествах, потому как давая им статус курфюрстов, уравнивал их с другими курфюрстами, что добавляло императору голоса в Парламенте.

Вот что например пишет про гвельфов-гибеллинов Муратори :

Откололись сами гвельфы от пап, а папы от гвельфов. Точно так же и в вольных городах семьи гвельфов, если они находили там лучшее положение, переходили на сторону гибеллинов, а гибеллины, соответственно, на сторону гвельфов.

Если и говорить о гвельфах и гибеллинах, то только в контексте итальянской политики начала 19 века. О так называемых неогвельфах и неогибеллинах. Неогвельфы выступали за итальянскую конфедерацию под общим руководством Папы. То есть практически это означало создание такой же Папской области в масштабах всей Италии, а предоставляя автономии разным территориям, еще и отбрасывая ко временам Льва X с еще более ослабленной властью Папы. Другой путь, по которому в итоге пошли итальянцы, — это неогиббелизм, то есть создание унитарного государства с конституционным монархом во главе.

Неогвельфы в интеллектуальном плане сильно превосходили неогибеллинов, но их позиция была к середине века заведомо проигрышной из-за секуляризации общества. Более того неогибеллины были тесно связаны с национальным масонством (Молодая Италия) и левым движением, которое пользовалось тогда поддержкой Англии. И в конце получилось так, что Папская область до самого конца противилась объединению Италии, хотя вся ее прежняя политика, начиная с конца 16 века, сводилась именно к этой цели.

Если искать аналоги гвельфам и гибеллинам в оптическом диапазоне, то на ум приходят только католики и протестанты, которые были представлены в имперском рейхстаге. Эти партии сформировались в 1648 году, после того католикам удалось подмять под себя половину протестантских сект. Здесь католиков и протестантов следует ставить в кавычки, потому что сами католики были такими же протестантами. Политическая программа католиков практически совпадала с неогвельфийской, а протестантов с неогибеллинской. Тогдашние католики выступали за ограничение власти монарха, а протестанты, наоборот, за консолидацию власти в его руках.

Скорее всего противостояние гвельфов-гибеллинов была экстраполяцией борьбы католиков и протестантов второй половины 17 века — начала 18 века на времена доисторические. И эта догадка дает нам гигантское понимание о 17-18 веке, которое вряд ли бы дали сотни книги из этого и последующего периода. Читая новеллы Саккетти, изданные впервые в начале 18 века, мы читаем не про Италию 14 века, а про Италию века 17-18, о которой мы мало что знаем реально даже на уровне бытовых привычек. То же самое было бы в случае монографии американца про гомосексуализм в Древнем Риме или северного корейца про жизнь Карла Маркса.

В 1740 году Муратори чудесно обрел в Амброзианской библиотеке латинский перевод самого древнего перечня книг Нового Завета. Позже он был назван Каноном Муратори. Он довольно сильно отличается от сегодняшнего канона (сравнение есть в немецкой вики). Религия — штука довольно изменчивая даже в самых крепких догмах, и конечно же таких канонов в 17 веке должно было быть не менее десятка, так как в то время священные тексты христиан все еще активно писались, переписывались и вымарывались, становясь апокрифами.

Стоит ли вообще читать, переводить, анализировать труды этого итальянца. Думаю, что нет, но точно необходимо составить таблицу, где будут приведены издатели (то есть подлинные авторы) и года издания произведений, на основании которых он писал "Анналы Италии" и прочие труды, и соответственно ссылки на самого Муратори. Например, Грегоровиус очень много взял из Муратори, собственно на 2/3 у Грегоровиуса взято из Муратори, и на 1/3 в спецархивах Ватикана, где ему ПОЗВОЛИЛИ воспользоваться какими-то источниками. То же самое с средневековую историей Греции, которую так ругал, — и одновременно хвалил, -- Морозов. В ней Грегоровиус опирался на один сомнительный источник, опубликованный вроде в 1800 году, и понятно, что для согласования бреда он пользовался средневековой историей Италии Муратори, потому как вся история Греции после краха античности — это по большей части история присутствия латиниских-итальяниских полисов и торговых полисов в восточном Средиземноморье.

В следующем посте хотелось бы углубиться в историю Италии 16 века, и выделить в ней слабый контур реальной политической жизни Италии того времени. Вроде бы пишу про Макиавелли, а вроде бы и не о нем, но все на этом свете связано, ребята! Без этого многое в Макиавелли останется неясным.