Тайна заброшенного замка — I
kodor двадцать седьмого августа 2022
Введение
Крайне затруднительно коротко и четко охарактеризовать XVI век. К нему применяют эпитеты позднего возрождения или начала контр-реформации, но возрождение вроде бы уже шло полтора века, а реальный религиозный конфликт начнется только столетие позже. Никаких значительных событий в этот век не произошло, и каждое из них поднимается со дна морского выборочно исходя из интересов национальных исторических школ.
XVII столетие совершенно ясно с точки зрения идеологии: католики и протестанты, протестанты и католики. Это противостояние является базисом всего столетия; большинство событий времен тридцатилетней войны подаются исключительно в этом ключе, часто подменяя реальные интересы государств. Вследствие чего крупный европейский конфликт превращается в историю Крестовых походов. При этом про социальный аспект практически не говорится ничего. Основной упор в изучении социальных движений делается на XVIII и XIX веках и, увы, в рамках научного марксизма. Иногда вспоминают Кампанеллу — как древнего коммуниста. В XVII веке все сводится к борьбе между несколькими ветвями одной религии, хотя, так называемые, движения народных масс были и в XVI, и в XV веках, и даже раньше. Например, было восстание цеха прядильщиков (Ciompi), которое, конечно, было не в XIV, а намного позже, — в многотомном труде Муратори «Анналлы Италии» (первая монография о средневековой Италии), в главе, посвященной 1348 году, это любопытное событие не упоминается, но более удивительно, что никакого религиозного аспекта в нем не было. Добрые потомки, даже установили памятник лидеру восстания этого восстания. В XIX веке.
Реально же внутренняя политика имеет критическое значение для государства. В начале XX века существовало несколько старых сверхгосударства на территории Европы: Россия, Германская Империя, Австро-Венгрия и Османская Империя. Все они под тяжестью войн и внутренних противоречий пали, и к власти там пришли опозиционные укоренившемуся политическому и культурному строю: младотурецкое государство изменило государственные язык, убрав оттуда арабские и персидские заимствования, и даже сменив алфавит на латинский. В цивилизованной Германии все ограничилось свержением монархии. В России же хотели сделать государственным языком эсперанто. Так или иначе они были вынуждены отступать от намеченной тактики, но за несколько поколений весь политический ландшафт изменялся до неузнаваемости. Толстой или Достоевский уже воспринимались как иностранцы; и труды их как трофеи, доставшиеся от побежденной цивилизации.
И во всех этих случая, было ли свержение власти там прямым вмешательством иностранных государств? Косвенным — да, но это влияние всегда опиралось на уже существовавшие враждебные режиму элементы государства.
Но роль государств была существенно меньше — их до определенного периода в современном понимании и не было. Государство Платона — это древнегреческий полис с прилегающим к нему контадо, а сама психология людей даже не предусматривала понятий «отчизна», «государство» или совсем сказочного «слава КПСС». В 1931 году в Польской республике провели перепись населения: около двух миллионов человек назвали себя «тутейшими», то есть здешними. Также они себя называли «рускими» (да, именно с одной «с»). То есть в более ранний период политическая жизнь и мировозрение людей была сосредоточена в большей степени на социальном аспекте.
Политическая жизнь средневековья и даже эпохи раннего нового времени объясняется династическими браками, кровными убийствами и инквизициями. В современной игровой культуре это доведено до гротеска в серии игр Crusader Kings (то есть до нескольких нажатий клавиш). Собственно, вся средневековая историография долго и упорно шла именно к этому: професиональные литераторы, воспитанные на фентези XVI-XVII века, пишут историю мира реального, и по этой истории Дрюон и Мартин пишут уже свое фентези «Проклятые короли» и «Игра престолов». История, как всегда, циклична.
Религиозные войны XVII века проецируются вглубь веков, и получается, что социальные и экономическое развитие Западной Европы стояло на месте несколько столетий. Из-за причин совершенно виртуальных. Правда, это не помешало Испанцам установить господство в Америке и старой Европе. И проводить экономическую экспансию в Фландрии, Италии и даже Германии.
Вроде бы в Испании это мракобесие и зародилось; были войны с мусульманскими княжествами, длившиеся почти всю эпоху средних веков, и закончившиеся в аккурат к открытию Америки и 7000 году по Византийскому календарю (hélas, сама Византия пала полвека таму назад). Считается, что c конца XV века поэтапно происходило изгнание морисков, и, одной рукой изгоняя морисков, Филипп II другой начал контр-реформацию против голландских протестантов. И все это на фоне торгового, политического и культурного доминирования. Даже варварские турки оставили религию неверных. А вот, что, например, пишет про инквизицию Луи де Жокур в Энциклопедии Дидро:
Вот какова форма этих (казней): осужденный ничего не знает о своем доносчике, и нет доносчика, которого бы не выслушали. Преступник, оскверненный правосудием, ребенком или куртизанкой — все они серьезные свидетели. Сын может давать показания против своего отца, жена против мужа, брат против брата. И наконец, обвиняемый обязан доносить на себя — догадаться и затем сознаться в преступлении, которое вменяется ему. Данная процедура, невиданная до того времени, и сохраненная по сей день, заставила Испанию дрожать. Недоверие охватило все умы; не было более друзей, компаний; брат боялся брата, отец сына. Вот откуда это молчание, ставшее качеством нации, родившейся с то живостью, что дает теплый и влажный климат. Самые талантливые люди спешат стать стрельцами инквизиции. Предпочитая быть спутниками, нежели быть предаными пыткам.
Спустя менее чем полвека после издания Энциклопедии, — поистине великого достижения европейской мысли, — в Франции случается революция — из-за гегемонии, вызвавшая в Европе невиданный доселе, в Новое Время, террор, а затем и 25 лет войн. Часть вины за четверть века непрестанного карнавала жизни переложили на энциклопедистов Дидро, Вольтера, Руссо. За годы революции и наполеоновских войн политический ландшафт изменился до неузнаваемости, а сама Франция пала жертвой бесчисленных революций и переворотов, закончившихся только после Парижской Комунны. «Все уроды в Нантере ищите вину в Вольтере. Все дурни в Палезо ищите вину в Руссо».
Странно, что расцвет инквизиции совпал с золотым веком Испании. Даже нельзя сказать, что в каком-то упадке были итальянские города государства. Культурный мир вплоть до начала XVIII века был сосредоточен именно там. Взгляды энциклопедистов понятны — это взгляд людей XVIII века, заставший убийство короля Португалии и вышеуказанные действа всяких христианских орденов. Убийство Жуана V было возглавлено иезуитами, среди которых был небезизвестный Малагрида. Через год все иезуиты были высланы из Португалии, либо преданы огню.
Точка зрения энциклопедистов осталась неизменной и по сей день. Она была оправдана для своей эпохи, но уже после французской революции нуждалась в сильной переоценке. Конечно, не все иезуиты были подвержены такой критике: Афанасий Кирхер все-еще оставался авторитетом даже в научных кругах. Вот что написал Дидро о «Mundus subterraneus» Кирхера: «Гениальная книга, но достоинства которой сильно умаляются помесью правды и лжи» — идеальная формула всего его творчества.
Кто был главным учителем Вольтера? Иезуит Шарль Порэ или отец Порэ. Брат Вольтера был Янсенистом. Даже в начале XVIII века иезуиты полностью контролировали все образования и науку. Но остается неясным как иезуиты достигли своего могущества, и как им вообще удалось получить чью-либо поддержку, а затем столетия сидеть на шее у государства, и диктовать собственную волю.